Слово редактора

Слово редактора

Вот, ты говоришь: глобализация. Мол, если бы не она, проклятая, если бы мир не жил с границами нараспашку, он не заболел бы этой ковид-заразой, будь она неладна… Трудно с тобой не согласиться. Действительно, эпидемий в истории было много, но, чтобы вот так – во-первых, так быстро, а во-вторых так повсеместно – это впервые! Однако, неужели ты думаешь, что, закрывшись от соседей, пытаясь остановить этот людской и товарный круговорот в природе, ты сделаешь шаг вперёд, чтобы жить дальше?

Да что ты говоришь! «Как-то предки жили без глобального рынка, и ты проживёшь?» Ну-ну… Как ты думаешь, те джинсы, что сейчас на тебе, где их сделали? Не надо читать этикетку. Я имею в виду именно «сделали», а не «сшили», потому что, прежде чем их сшить, нужно как-то заполучить: хлопок, краску, пуговицы и заклёпки (а это металл), нашивки (а это кожа), нитки, наконец. И для того, чтобы это всё произвести, требуется работа разных специалистов (сельского хозяйства, добывающей промышленности, химической, металлургической, лёгкой, и т.д.), причём, в разных уголках мира. Что ты улыбаешься? В твоём учебнике был текст «Джинсы и глобальная экономика»? Ну так, тем более, тебе должно быть известно, что наша сегодняшняя жизнь может быть возможной только в условиях отсутствия границ.

Да и вообще, разделение мира на разные «лоскутки» – это даже не вчерашний день, а пережиток далёкого прошлого. Как-то, будучи в парижской опере на балете «Ромео и Джульетта», я поймал себя на мысли: итальянский сюжет, английский автор, русская музыка, французские исполнители… И, что самое занятное, ни в Италии, ни в Англии, ни в России и ни во Франции эта история не воспринимается как «иностранная»; дескать, это «у них» так, потому что не у нас. «Ромео и Джульетта» совсем не замечает условностей в виде границ!
Или, скажем, взять хотя бы героя этого выпуска газеты. Ровно 300 лет тому назад в Германии родился барон Мюнхгаузен* (значит, он немец?), но уже в 17 лет приехал в Россию, где и поступил на военную службу в русскую армию (значит, русский офицер?). Будучи незаурядным рассказчиком, ещё при жизни превратился в литературного героя, но был опубликован впервые в Лондоне и на английском языке (персонаж английской литературы?). Во Франции снискал любовь читателя в переводе Теофиля Готье**, а у нас заслужил признание и как мультяшный весельчак («Клянусь своей треуголкой!»), и как герой Олега Янковского («Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь…»). Не знаю, как ты, а я лично считаю Мюнхгаузена своим. Если не родным, то по меньшей мере, понятным: мне очень нравится то, что нравится ему, и наоборот. А ты говоришь, границы…

*стр. 12-13
** стр. 24-25